Sometimes i like to get naked, and cover myself in blue paint, and sit in my neighbors tree and pretend im a chameleon... Untill they call the cops (c)
В последнее время доброй традицией становится устраивать массовый выезд из базового отеля, распихивая четыре десятка человек по разным машинам, хотя те прекрасно могли уместиться и в одной. Я давно уже миновала ту стадию, когда полученные программы пытаешься оценивать с точки зрения логики: мне говорят, я делаю. читать дальше
Увлеченная пересчетом ваучеров я не сразу заметила, что водила, отчаянно жестикулируя, пытается привлечь мое внимание. На стоянке, оглашаемой писком парктроников и шипением стравливаемого из шин воздуха, волновалось людское море, не желающее отступать даже перед надвигающимся автобусом. Я, в который раз испытывая дежа-вю, мрачно прикидывала, как отыскать в толпе нужных мне туристов.
- Что, Ахмет, аманакуэ? – мрачно поинтересовалась я, оглядев фронт работ, - Чемоданы берешь только у тех, кого я тебе приведу. В автобус никого не пускать.
И завертелась привычная круговерть, когда, срывая голос, выкрикиваешь фамилии, изгоняешь из машины влезших вне очереди, ругаешься с другими трансферменами, затащившими твоих туристов в свой транспорт. До кучи, в чужой машине находился и их багаж.
Выматерившись по-турецки я стукнула кулаком по корпусу автобуса:
- Кэптан! Багаж обратно, - проорала я, отпихивая в стону какую-то излишне назойливую бабу с баулом, - Мои туристы!
Я не знаю, почему не заметила его, когда мы подъезжали, почему не опознала машину, которую знаю наизусть от номеров до царапины на лобовом стекле. Но стоянка перед отелем, в котором живет начальство и располагается офис не лучшее место для проявления чувств.
- Варвара!
- Нэ?
- Эрайвал вместе!
- Аллилуйя, - прошептала я, выразив переполнявшие меня чувства улыбкой, а не сорванным голосом.
И мне стало все равно, как сильно мы опоздаем в последний отель. Наплевать на орущих детей и волну красных светофоров. «Бигбасы» шли в ряд, оглашая округу громкими гудками, разгоняя машины других компаний, и я, периодически отрываясь от придирчивого разглядывания себя в зеркале, с улыбкой косилась в сторону держащейся рядом машины.
На остановке я не заработала ни копейки – большой позор, когда везешь сорок с лишним человек из Москвы – но мне было глубоко наплевать.
Наши сгрудились вокруг одного стола, водилы, принимавшие участие в «Вавилонском Столпотворении», устроили настоящее представление, в красках расписывая остальным, как мы носились вокруг автобусов. Я добродушно отшучивалась, приканчивала вторую сигарету и счастливо улыбалась.
У кого-то заверещал рабочий телефон и все потянулись к карманам. В сердце что-то екнуло, когда я увидела, как улыбка сходит со смуглого лица.
- Нэ? – одними губами произнесла я.
Вы когда-нибудь видели человека, оглушенного ударом по затылку, за минуту до того, как у него закатятся глаза и он рухнет на землю? Наверное, я являла собой похожее зрелище, потому что подруга, ехавшая в моей машине «прицепом» пересела ко мне вперед, наплевав на правила.
- Программы поменялись в последний момент. За двадцать минут до булушмы. Скажи, какой смысл ставить мне водилу, работающего в другом регионе, в долбаном Сиде, притом, что возвращаться обратно будем в ночное время? Это же дикость.
- Варя, - такой серьезной я подругу не видела, даже когда мы с ней вдвоем остались одни на пустой трассе в час ночи, - Оперейшен знают. Однозначно.
До аэропорта оставалось ехать десять минут, а я была на грани истерики.
- Но откуда, мать твою? Мы месяц не ездили вместе, я даже в аэропорту его вижу раз в неделю. Я ему улыбаюсь, но ведь это профессиональное, я всем улыбаюсь, пока на мне форма. Я не пыталась меняться программами, я никому ничего не говорю… - автобус тряхнуло, и папка с документами слетела с колен. Я, очнувшись, кинулась собирать разлетевшиеся по полу бумаги.
- А о нем ты подумала? – прошипела подруга, хватая меня за руку, чтобы я не завалилась на очередном повороте.
- Что он-то? Гудит, когда меня около трассы видит? Какая драма, - я зашвырнула папку в потрепанную сумку.
- Когда наши с ним ездят, он всех изводит одним вопросом: «где Варвара», а так же описанием твоей красоты неземной, - она рывком усадила меня на соседнее кресло, - Ты что, не знаешь, как быстро тут сплетни разлетаются?
- Почему-то после того как мы с Али напились в дугу его мне ставить не перестали, хотя мою дивную походку по синусоиде видела вся общага, - я закрыла лицо руками, - Боги, одно дело ждать, когда система наугад выбросит мне водителя, но если он для меня в черном списке…
В терминал я с туристами не пошла – не звонили по поводу задержек, а это главное. Сами справятся, не маленькие, тем более, что чаевых не оставили ни копейки. У стойки я, впрочем, тоже не задержалась, забрала программу и отползла в другой конец терминала к рекламному щиту «Пегас туристик», зализывать раны и заполнять трясущимися руками брошюрки. Я терпелива. Я умею ждать. Но сейчас меня лишили даже этого счастья, и больше никогда не будет заходиться от надежды сердце, во время поисков автобуса возле общежития. Я думала о том, что сегодня ночью куплю себе пива и напьюсь – надо же выплеснуть скопившуюся за месяц тоску. Лишь бы не сорваться во время программы, только бы хватило сил рассказывать о достопримечательностях турецкого побережья не отвлекаясь на мысли о свалившемся на меня. А если будет разговор с начальством? Что я скажу, когда региональный деспот припрет меня к стенке? Я тут неплохо научилась врать о количестве звезд в выбранном туристами отеле, но ведь заметили же остальные, как я весь день улыбаюсь после короткой встречи на трассе. А если его переведут в другой регион? Или вообще уволят? Это я тут развлекаюсь, а ему родителей кормить надо, тем более, что отец в Стамбуле в клинике лежит – рак.
На стоянке меня ждала незнакомая машина. Сверив номера по программе, я рывком взлетела по ступенькам, закрепила табличку на лобовом стекле, разложила брошюры, проверила список: работа началась. Неподалеку возилась подруга, пытаясь собрать непослушные кудрявые волосы в положенный по форме хвост.
- Варвара! – в автобус влез молодой сотрудник стоянки, в свои двадцать шесть тоже почти полностью седой, - Ваши машины поменялись. Твоя «В5». Так что вылезай.
Человека нельзя так шокировать дважды в день – у него разорвется сердце. Во всяком случае, я была на грани, хотелось и плакать и смеяться одновременно. Но на стоянке полно народу: размахивая руками (воистину турецкая привычка) что-то выясняют водители, с решительным видом несутся первые туристы, оперейшен выпасают трансферменов, норовящих отползти за автобус, дабы выкурить последнюю сигаретку на дорогу. Поэтому я лишь коротко кивнула: «тамам».
Я до последнего ждала, что оперейшен вернется, и я направлюсь обратно в машину, которая повезет меня в Сиде. Вздрагивала, когда мимо проходил начальник, рассеянно помахивающий папкой: не верила я до конца в случившееся со мной чудо.
Перехватив подругу около машины я прижала её к себе: «Ты даже не представляешь, что сейчас сделала для меня» - сомнений в том, кто приложил руку к такой «замене» у меня не было.
Это моя последняя поездка вместе с ним, «чендж» не пройдет даром никому из нас, и я могу сколько угодно делать невинное лицо и говорить, что ничего не знаю – в своих подозрениях начальство только укрепится. Когда я буду весь день ждать задержавшийся рейс в аэропорту, он повезет дальнюю экскурсию вроде «Паммукале», а если меня занесет сопровождать «Огни Анатолии», то сидеть в ожидании туристов я буду в компании кого угодно, но только не заветного «В5». Это мой последний шанс и я его не упущу.
За месяц я успела забыть, как плохо у него в машине работают кондиционеры: рубашка прилипает к телу и даже если рассказывать стоя на месте, пот все равно заливает глаза. Я разучилась по-разному сгибать купюры, подбрасывая их в коробку с чаевыми – о, видят Боги, сколько я собирала эти подачки от туристов, зная, что однажды снова поеду с ним. Я сидела рядом с ним, уперевшись руками в поручни – я успела отвыкнуть от этой позы. И двухчасовая дорога оказалась слишком короткой.
Спасибо за то, что не было фраз про красивые глаза и предложения выходить за него замуж. За то, что обошлось без попыток пристроить руку на голые колени. За то, что когда я отказалась делить чаевые пополам он ничего не сказал, хотя, несомненно, понял, почему коробочка полна до краев только когда с ним «рехбер Варвара». За то, что до общежития, находящегося в десяти километрах от последнего отеля, мы ехали полчаса.
- У меня выходной каждый понедельник. Ты знаешь номер.
Он улыбнулся и указал на свою щеку.
Нет, у меня были отношения с мужчинами. Но все же в моем коротком поцелуе было куда больше нежности и искренности, чем во всем, что я когда-либо проделывала.
Увлеченная пересчетом ваучеров я не сразу заметила, что водила, отчаянно жестикулируя, пытается привлечь мое внимание. На стоянке, оглашаемой писком парктроников и шипением стравливаемого из шин воздуха, волновалось людское море, не желающее отступать даже перед надвигающимся автобусом. Я, в который раз испытывая дежа-вю, мрачно прикидывала, как отыскать в толпе нужных мне туристов.
- Что, Ахмет, аманакуэ? – мрачно поинтересовалась я, оглядев фронт работ, - Чемоданы берешь только у тех, кого я тебе приведу. В автобус никого не пускать.
И завертелась привычная круговерть, когда, срывая голос, выкрикиваешь фамилии, изгоняешь из машины влезших вне очереди, ругаешься с другими трансферменами, затащившими твоих туристов в свой транспорт. До кучи, в чужой машине находился и их багаж.
Выматерившись по-турецки я стукнула кулаком по корпусу автобуса:
- Кэптан! Багаж обратно, - проорала я, отпихивая в стону какую-то излишне назойливую бабу с баулом, - Мои туристы!
Я не знаю, почему не заметила его, когда мы подъезжали, почему не опознала машину, которую знаю наизусть от номеров до царапины на лобовом стекле. Но стоянка перед отелем, в котором живет начальство и располагается офис не лучшее место для проявления чувств.
- Варвара!
- Нэ?
- Эрайвал вместе!
- Аллилуйя, - прошептала я, выразив переполнявшие меня чувства улыбкой, а не сорванным голосом.
И мне стало все равно, как сильно мы опоздаем в последний отель. Наплевать на орущих детей и волну красных светофоров. «Бигбасы» шли в ряд, оглашая округу громкими гудками, разгоняя машины других компаний, и я, периодически отрываясь от придирчивого разглядывания себя в зеркале, с улыбкой косилась в сторону держащейся рядом машины.
На остановке я не заработала ни копейки – большой позор, когда везешь сорок с лишним человек из Москвы – но мне было глубоко наплевать.
Наши сгрудились вокруг одного стола, водилы, принимавшие участие в «Вавилонском Столпотворении», устроили настоящее представление, в красках расписывая остальным, как мы носились вокруг автобусов. Я добродушно отшучивалась, приканчивала вторую сигарету и счастливо улыбалась.
У кого-то заверещал рабочий телефон и все потянулись к карманам. В сердце что-то екнуло, когда я увидела, как улыбка сходит со смуглого лица.
- Нэ? – одними губами произнесла я.
Вы когда-нибудь видели человека, оглушенного ударом по затылку, за минуту до того, как у него закатятся глаза и он рухнет на землю? Наверное, я являла собой похожее зрелище, потому что подруга, ехавшая в моей машине «прицепом» пересела ко мне вперед, наплевав на правила.
- Программы поменялись в последний момент. За двадцать минут до булушмы. Скажи, какой смысл ставить мне водилу, работающего в другом регионе, в долбаном Сиде, притом, что возвращаться обратно будем в ночное время? Это же дикость.
- Варя, - такой серьезной я подругу не видела, даже когда мы с ней вдвоем остались одни на пустой трассе в час ночи, - Оперейшен знают. Однозначно.
До аэропорта оставалось ехать десять минут, а я была на грани истерики.
- Но откуда, мать твою? Мы месяц не ездили вместе, я даже в аэропорту его вижу раз в неделю. Я ему улыбаюсь, но ведь это профессиональное, я всем улыбаюсь, пока на мне форма. Я не пыталась меняться программами, я никому ничего не говорю… - автобус тряхнуло, и папка с документами слетела с колен. Я, очнувшись, кинулась собирать разлетевшиеся по полу бумаги.
- А о нем ты подумала? – прошипела подруга, хватая меня за руку, чтобы я не завалилась на очередном повороте.
- Что он-то? Гудит, когда меня около трассы видит? Какая драма, - я зашвырнула папку в потрепанную сумку.
- Когда наши с ним ездят, он всех изводит одним вопросом: «где Варвара», а так же описанием твоей красоты неземной, - она рывком усадила меня на соседнее кресло, - Ты что, не знаешь, как быстро тут сплетни разлетаются?
- Почему-то после того как мы с Али напились в дугу его мне ставить не перестали, хотя мою дивную походку по синусоиде видела вся общага, - я закрыла лицо руками, - Боги, одно дело ждать, когда система наугад выбросит мне водителя, но если он для меня в черном списке…
В терминал я с туристами не пошла – не звонили по поводу задержек, а это главное. Сами справятся, не маленькие, тем более, что чаевых не оставили ни копейки. У стойки я, впрочем, тоже не задержалась, забрала программу и отползла в другой конец терминала к рекламному щиту «Пегас туристик», зализывать раны и заполнять трясущимися руками брошюрки. Я терпелива. Я умею ждать. Но сейчас меня лишили даже этого счастья, и больше никогда не будет заходиться от надежды сердце, во время поисков автобуса возле общежития. Я думала о том, что сегодня ночью куплю себе пива и напьюсь – надо же выплеснуть скопившуюся за месяц тоску. Лишь бы не сорваться во время программы, только бы хватило сил рассказывать о достопримечательностях турецкого побережья не отвлекаясь на мысли о свалившемся на меня. А если будет разговор с начальством? Что я скажу, когда региональный деспот припрет меня к стенке? Я тут неплохо научилась врать о количестве звезд в выбранном туристами отеле, но ведь заметили же остальные, как я весь день улыбаюсь после короткой встречи на трассе. А если его переведут в другой регион? Или вообще уволят? Это я тут развлекаюсь, а ему родителей кормить надо, тем более, что отец в Стамбуле в клинике лежит – рак.
На стоянке меня ждала незнакомая машина. Сверив номера по программе, я рывком взлетела по ступенькам, закрепила табличку на лобовом стекле, разложила брошюры, проверила список: работа началась. Неподалеку возилась подруга, пытаясь собрать непослушные кудрявые волосы в положенный по форме хвост.
- Варвара! – в автобус влез молодой сотрудник стоянки, в свои двадцать шесть тоже почти полностью седой, - Ваши машины поменялись. Твоя «В5». Так что вылезай.
Человека нельзя так шокировать дважды в день – у него разорвется сердце. Во всяком случае, я была на грани, хотелось и плакать и смеяться одновременно. Но на стоянке полно народу: размахивая руками (воистину турецкая привычка) что-то выясняют водители, с решительным видом несутся первые туристы, оперейшен выпасают трансферменов, норовящих отползти за автобус, дабы выкурить последнюю сигаретку на дорогу. Поэтому я лишь коротко кивнула: «тамам».
Я до последнего ждала, что оперейшен вернется, и я направлюсь обратно в машину, которая повезет меня в Сиде. Вздрагивала, когда мимо проходил начальник, рассеянно помахивающий папкой: не верила я до конца в случившееся со мной чудо.
Перехватив подругу около машины я прижала её к себе: «Ты даже не представляешь, что сейчас сделала для меня» - сомнений в том, кто приложил руку к такой «замене» у меня не было.
Это моя последняя поездка вместе с ним, «чендж» не пройдет даром никому из нас, и я могу сколько угодно делать невинное лицо и говорить, что ничего не знаю – в своих подозрениях начальство только укрепится. Когда я буду весь день ждать задержавшийся рейс в аэропорту, он повезет дальнюю экскурсию вроде «Паммукале», а если меня занесет сопровождать «Огни Анатолии», то сидеть в ожидании туристов я буду в компании кого угодно, но только не заветного «В5». Это мой последний шанс и я его не упущу.
За месяц я успела забыть, как плохо у него в машине работают кондиционеры: рубашка прилипает к телу и даже если рассказывать стоя на месте, пот все равно заливает глаза. Я разучилась по-разному сгибать купюры, подбрасывая их в коробку с чаевыми – о, видят Боги, сколько я собирала эти подачки от туристов, зная, что однажды снова поеду с ним. Я сидела рядом с ним, уперевшись руками в поручни – я успела отвыкнуть от этой позы. И двухчасовая дорога оказалась слишком короткой.
Спасибо за то, что не было фраз про красивые глаза и предложения выходить за него замуж. За то, что обошлось без попыток пристроить руку на голые колени. За то, что когда я отказалась делить чаевые пополам он ничего не сказал, хотя, несомненно, понял, почему коробочка полна до краев только когда с ним «рехбер Варвара». За то, что до общежития, находящегося в десяти километрах от последнего отеля, мы ехали полчаса.
- У меня выходной каждый понедельник. Ты знаешь номер.
Он улыбнулся и указал на свою щеку.
Нет, у меня были отношения с мужчинами. Но все же в моем коротком поцелуе было куда больше нежности и искренности, чем во всем, что я когда-либо проделывала.
@музыка: The Rumjacks - An Irish Pub Song
@темы: Every Dog has its day
-
-
20.06.2011 в 20:19Ну а дальше?
-
-
20.06.2011 в 23:03Подруге отдельная благодарность. Она знала, что я не буду просить менять машины из боязни получить пиздюлей и создать ему проблемы. Я итак подозреваю, что он за это огреб сегодня и очень хорошо, хотя мне оперейшен не звонил.
Дальше, скорее всего, будет не раньше следующего понедельника, когда у меня будет выходной. Я в воскресенье сама позвоню вечерком - пусть меняется с кем-то программами (будет заебись, если ему поставят какое-нибудь сраное Паммукале на весь день, а ведь могут, ой как могут), тогда весь день наш. Скажу, что поехала в Авсаллар и свалим подальше от нашего региона, чтобы никто не увидел случайно. Я теперь о своей личной жизни молчу как партизан, типо нет ничего. Даже самым близким друзьям не говорю - страшно. Буду беречься. Задний ход я в любом случае уже не дам.
-
-
20.06.2011 в 23:54-
-
21.02.2012 в 17:12-
-
21.02.2012 в 17:27